Новости

Светлана Алексиевич выступила с жесткими антироссийскими заявлениями сразу после награждения ее Нобелевской премией. Она назвала происходящее на востоке Украины «оккупацией» и «иностранным вторжением». «Я люблю добрый русский мир, гуманитарный русский мир, но я не люблю русский мир Берии, Сталина и Шойгу», — заявила писательница.

На ее заявления уже отреагировали в Кремле. «Светлана просто не располагает информацией для того, чтобы дать позитивную оценку тому, что происходит на Украине», — сообщил пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков.

В истории Нобелевской премии по литературе это не первый случай, когда обсуждается не столько творчество лауреата, сколько его политические взгляды и гражданская позиция, а решение Нобелевского комитета объясняется политической конъюнктурой.

«Присуждение это носило весьма случайный характер, — писала в своем отчете в МИД советский посол в Швеции Александра Коллонтай. — Я имела частную беседу с министром просвещения на этот счет, но он, будучи сам изумлен таким поворотом дела, объяснил мне, что [нобелевский] комитет не поддается никакому воздействию, что «старики» строго оберегают свою независимость от влияний на них со стороны правительства… Я проверила, что в самом деле бывали случаи, когда премию присуждали вопреки [позиции] шведского правительства».

несколько автобиографических книг, например «Мои ранние годы» (1930) или «Размышления и приключения» (1932). 

Вряд ли кто-то всерьез считал, что как писатель Черчилль сильнее того же Эрнеста Хемингуэя, написавшего незадолго до этого повесть «Старик и море». Но именно его в борьбе за премию Черчилль и обошел в тот год.

Впрочем, признавая «долг» перед Хемингуэем, Нобелевский комитет отдал ему премию уже в следующем, 1954 году.

Когда Пастернаку присудили Нобелевскую премию, травля только усугубилась. «Присуждение награды за художественно убогое, злобное, исполненное ненависти к социализму произведение — это враждебный политический акт, направленный против Советского государства», — писала «Литературная газета» 25 октября 1958 года. Пастернак вынужден был отказаться от премии под угрозой высылки из страны.

К моменту, когда Александр Солженицын получил Нобелевскою премию по литературе, уже были опубликованы «Один день Ивана Денисовича», «Матренин двор» и «В круге первом». В то же время отношения писателя с властью был напряженными: осенью 1965 года сотрудники КГБ изъяли из дома его друга рукописи стихов, рассказа «Крохотки» и некоторых пьес. В 1968-м Солженицын был исключен из Союза писателей СССР. Он критиковал власть и открыто признавался в своих православно-патриотических убеждениях. Вскоре после вручения Солженицыну Нобелевской премии писатель был лишен советского гражданства.

В книге воспоминаний «Признаюсь: я жил» Неруда утверждал, что в какой-то момент «привычка к ежегодным разочарованиям» сделала его «нечувствительным ко всему, что касается этой премии». 

В 1970 году левые пришли к власти в Чили. Пабло Неруда был кандидатом в президенты, но снял свою кандидатуру в пользу социалиста Сальвадора Альенде. И так совпало, что уже на следующий год Нобелевский комитет наградил поэта премией. Официальная позиция комитета звучала так: «За поэзию, которая со сверхъестественной силой воплотила в себе судьбу целого континента». Впрочем, в Латинской Америке многие восприняли награждение как признание и политических заслуг Неруды.

лауреатов не благоволила русской литературе — она отвергала Толстого и не замечала Чехова. Только спустя треть века русский писатель стал лауреатом, но сразу же обнаружился особенный подход к делу: Иван Бунин, как и позднее нобелевские лауреаты Борис Пастернак, Александр Солженицын, Иосиф Бродский, находился в состоянии очевидного острейшего конфликта с властью в своей стране», — писал в своей книге «Судьба России» литературовед Вадим Кожинов.

«В последние годы появились политические мотивы, играющие роль в выборе Нобелевским комитетом лауреата. Например, прошлогодний победитель Мо Янь в значительной степени рассматривался как политическое высказывание о Китайской республике», — писало издание The Christian Science Monitor.